Лето. Тихий Московский скверик
среди шумных бистро и клубов.
Утки. Пруд. Подзаросший берег.
И Анютиных глазок клумбы.
Мы в траве. Не отводим взгляда
от чудных лепестков-ресничек,
нет... нам всё же подкрасться надо
к обнаглевшей беспечной дичи!..
То-то! Утки уже в зените!
А крылами бьют как манерно!..
Их понты белой нитью шиты:
ведь по сути — Париж с фанерой!
До-пиз-ды!... и цветы и утки.
Ну а мы кто? Мы — ваш расказчик.
Догадаетесь — флаг вам в руки.
Право: "... ищущий да обрящет!..."
Но и мы кое-что поищем.
Нам не очень то много нужно:
Нам бы сердце найти почище,
побелее найти бы душу...
А зачем? Ну, спросите смело.
Больно надо нам вас динамить -
Всё узнаете, суть да дело,
а пока что давайте с нами...
Так... Куда бы?.. Где, где, простите?
в той высотке на Сивцев Вражек?
/На пороге больших открытий.../
Что ж, посмотрим — седьмой этажик..
* * * * *
Мы в окошко, зачем на лифте,
пусть на лифте старушки ездят...
а не нравится — отвалите,
шум фиесты здесь неуместен.
Здесь такая в окне картина:
Есть дивчина, зовут Анюта -
/десять лет, хороша, невинна/
перед зеркалом летним утром.
И пока папа занят делом,
/над глазуньей колдует в кухне/
изучает нагое тело:
как прикольно сосцы набухли...
В сердце Ани другие муки:
У неё есть крысёнок Веня.
Он игривый, он любит руки,
но он слишком... обыкновенный.
Аня Веню купала в ванне,
целовала, любила тискать.
Но от Вени устала Аня
и теперь мечтает о киске.
Что вы? Никаких извращений!
Об обычной пушистой кошке,
той что тушку крысёнка Вени
/будет время.../ положит к ножкам...
Жгут минуты часы и сутки,
а пока это всё не в тему.
И пока Веня точит зубки
чёрным кабелем от модема.
Хлорвиниловый вьётся кабель...
/Ух!.. Как ярко сверкнула память:
манит палой листвою Каин -
тянет в небо, на волю — Авель./
* * * * *